Изобразительное искусство входило в дом к детям профессора И.В. Цветаева поступательно и уверенно вместе с рождением и становлением их «младшего брата» - Музея классической скульптуры на Волхонке, который создавался их отцом. Они были с ранних лет окружены атмосферой разговоров о помпейских мозаиках, фресках римских катакомб, греческой вазописи, архитектуре античных храмов. Благодаря отцу все это им посчастливилось увидеть в оригиналах в музейных собраниях Италии, Франции, Германии, Великобритании еще до открытия Музея изящных искусств в Москве. «Все музеи были для нас немного папины», – вспоминала его младшая дочь Анастасия. Цветаевы дружили с семьей художника В.Д. Поленова, тесно общались и проводили летние месяцы по соседству в Тарусе на берегах Оки. Единственный сын И.В. Цветаева – Андрей впоследствии станет искусствоведом.

Для самого И.В. Цветаева, сына священника и «дворянина от колокольни», академического ученого, состоявшегося в науке филолога-классика обращение к теме изобразительного искусства было скорее неожиданным. Его научная работа с античными эпиграфическими памятниками на италийских диалектах, развернувшаяся в конце 1870-х годов в Центральной и Южной Италии, вовлекла его в самый центр колонии русских художников в Риме. Среди них были Генрих Семирадский, Федор Рейман, Александр Риццони. Когда позднее в Москве И.В. Цветаев сначала возглавил Кабинет изящных искусств и древностей Московского университета, затем Отделение гравюр Румянцевского музея и, наконец, выступил с предложением о создании совершенно нового для России Музея слепков классического искусства, его кандидатура была горячо поддержана и университетским сообществом, и представителями московской художественной среды. В обсуждении проекта будущего музея участвовали крупнейшие русские историки и археологи Н.П. Кондаков, Д.И. Иловайский, А.С. Уваров, искусствоведы, художники В.Д. Поленов, В.М. Васнецов, П.В. Жуковский, В.А. Серов, И.К. Айвазовский, архитекторы Р.И. Клейн и Ф.О. Шехтель.

Цветаеву удалось привлечь самых известных мастеров к росписи интерьеров Музея изящных искусств. Его идейный сподвижник В.Д. Поленов, взявший в свои руки руководство художниками, надеялся создать творческое содружество, осуществить заветную идею о «братстве художников», которая в то время носилась в воздухе. В.Д. Поленов понимал, что роспись будущего Музея – одна из редких и счастливых возможностей для русских художников выступить коллегиально на общественно-просветительском поприще. Мир поэзии Марины Цветаевой почти полностью заслонил для нее прочие виды искусства. По сильной близорукости, «изобразительное» для нее сосредоточилось в книжных иллюстрациях и художественных почтовых карточках, которые она особенно любила и о которых писала: «Открытки – единственный вид живописи, мне глубоко близкий». Однако, со всей своей поэтической страстью она дружила с художниками и писала о них. Ее юношеское увлечение дневниками и судьбой художницы Марии Башкирцевой, проникновенная дружба с поэтом и художником Максимилианом Волошиным, интерес к творчеству художницы Натальи Гончаровой в годы эмиграции свидетельствуют об искреннем погружении поэта в иное мировосприятие. «Есть ли у художника личная биография, кроме той, в ремесле? – размышляла М. Цветаева в очерке, посвященном Н. Гончаровой. – И, если есть, важна ли она? Есть ли Гончарова вне холстов? <…> Благоприятные условия? Их для художника нет. Жизнь сама неблагоприятное условие. Всякое творчество – перебарывание, перемалывание, переламывание жизни – самой счастливой».

Старшая дочь И.В. Цветаева и сестра Марины – Валерия Цветаева увлекалась живописью с юношеских лет и считала посещения Третьяковской галереи одними из самых главных и ярких художественных влияний своей жизни. Она получила высшее историческое образование и жизнь свою посвятила целиком педагогической деятельности. Но на склоне лет признавалась, что неосуществленной мечтой для нее было Строгановское художественно-промышленное училище. По счастливой случайности, одним из учеников созданных ею Курсов «Искусство движения» оказался одаренный молодой художник Александр Морозов, с которым они дружили долгие годы, посещали и обсуждали московские выставки 1950 – 1960-х годов, вели интересную переписку. Несмотря на преклонный возраст, В. И. Цветаева брала уроки рисования у своего ученика А.И. Морозова. Вместе они воспевали Москву: он – кистью, она – в своих мемуарах.

В экспозиции представлены картины художников, с которыми в разные годы сотрудничал профессор И.В. Цветаев – это В.Д. Поленов, В.М. Васнецов, В.А. Серов. Г.И. Семирадский, С.В. Бакалович, А.А. Риццони. Почти все они были его личными друзьями.

В витринах собраны материалы, представляющие три тематических комплекса: книги, путеводители, иллюстрированные проспекты, относящиеся к научной и просветительской деятельности И.В. Цветаева; ноты, фотографии 1900-х – 1920-х годов, связанные с деятельностью Курсов «Искусство движения», основанных В. И. Цветаевой, ее переписка с учеником-студийцем художником А.И. Морозовым; а также открытки, книга, альбом 1910-х годов, связанные с юношескими увлечениями М. Цветаевой судьбой М. Башкирцевой, пьесой Э. Ростана «Орленок», которую она переводила в 1909 г.